Бульдозеры надежды

Бульдозеры надежды

Такова предыстория. Таков рассказ о людях и партиях, которые скрежещут зубами на Кахане. И это та предыстория и тот рассказ, которые очень помогают понять современную душевную порочность этих людей и то, на что они готовы пойти. Те, кто убивал и попирал евреев вчера, более чем способны повторить это и сегодня, движимые абсолютной, слепой, психопатической ненавистью к Кахане и тому, что они называют «каханизм». Нет ни малейшей попытки к осмыслению, к полемике, ни малейшего желания встретиться и разумно обсудить суть проблем. Ненависть, одна лишь ненависть. А также убийство, горящее в глазах и душах ее носителей. Ненависть и убийство, порожденные долгой леволиберально-гуманистической традицией. Ненависть и убийство, ослепляющие и блокирующие любой здравый смысл, логику, благоразумие. Ненависть и убийство, превращающие человека в дикого зверя, движимого неудержимой жаждой погони и убийства.
Эти ненависть и убийство разоблачают явное лицемерие «демократов», требующих от других замолчать, и полную фальшь «гуманистов», призывающих к физическому истреблению своих оппонентов. Обнажают противоречие в душах либералов, призывающих покончить с правами и свободами для тех, кого они считают угрозой для своих взглядов.
Тем временем движение «Ках» готовится к ежегодному съезду. Подается заявка в иерусалимский Дворец съездов, принадлежащий Еврейскому агентству – общественной организации, созданной с целью координации сионистской деятельности между евреями Израиля и Диаспоры. Арье Дульцин, председатель Еврейского агентства, дородный, состоятельный мексиканский еврей, отказывает в заявке. Он не согласен с политикой «Каха». Он не позволит арендовать общественное помещение сионистской политической партии, заседающей в Кнессете. За сутки до начала съезда Дворец сдается Коммунистической партии для проведения концерта советского мусульманского певца. Без сомнения, радикального сиониста.
Суд вынуждает Еврейское агентство сдать зал в аренду. Этот этап оказался сравнительно несложным. Сложнее оказалось избавиться от левых штурмовиков.
Во всех газетах появляются крупные объявления: «Движению «Ках» не место в нашей стране». Организация «Шалом Ахшав («Мир сейчас») и веер других левых группировок, включая некую «Маане» – объединение, созданное специально для борьбы с Кахане – открыто объявляют о своем намерении остановить съезд; тысячи левых съезжаются на автобусах из других городов и киббуцов. Вывешивается большой флаг ООП, а также плакаты с призывами против Кахане, «Каха» и «расизма». Выступают левые и арабские члены Кнессета, что-то кричит Тедди Коллек. Смысл все тот же: остановите «фашистов».
Когда прибывает Кахане, левые приходят в бешенство. Полиции удается помочь Кахане пробиться сквозь толпу и войти в зал, но на членов «Каха» нападают и избивают их. Спустя час равнодушного наблюдения за происходящим полиция пускает в дело Пограничный патруль – полицейский отряд особого назначения, известный своими симпатиями к Кахане. Отряду дается приказ оттеснить левых. В письме в газету «Гистадрута» Давар один из лидеров антикаханистского крестового похода Дов Ирмия позже напишет: «Я преступник; я нарушил закон, когда прорвал ограждение у Дворца съездов, чтобы остановить архи-расиста. Я нарушил закон и горжусь этим».
Гидеон Рафаэль, бывший генеральный директор Министерства иностранных дел, обратился со страниц газеты Джерусалем пост с призывом к массовому нарушению закона с целью остановить Кахане. Он пишет: «Человеческая стена из мирных, но твердых демонстрантов может воплотить девиз «Кахане не пройдет» в неизбежную реальность – стена, которая может устоять даже под дубинками полицейских». Далее Рафаэль собственнолично являет пример болтливого и опасного «прогрессивного демократа», когда пишет: «Немыслимо, чтобы политическая власть, отвечающая за полицию, позволила бы ей раздавить мирных защитников израильской демократии». Перевод: поскольку мы решили, что Кахане опасен, мы ожидаем, что политический министр, заведующий полицией, отдаст ей приказ нарушить закон и запретить Кахане говорить.
На митинге Кахане социалисты распространили листовку, заголовок которой гласил: «У него нет права говорить!». В ее главном абзаце было сказано: «Недопущение расистских высказываний Кахане и его сподвижников – это замечательный пример гражданского действия, и никакая сила, будь-то государственная или иная, не имеет права мешать нам».
Левые мобилизовали детей, которые должны были приходить на митинги Кахане со свистками и заглушать его. Левый автор Тедди Прус писал в газете Давар: «При безразличии со стороны Кнессета организация граждан становится последней преградой фашизму. Под организацией я имею в виду шаги более практичные, чем свистки. Как поведет себя полиция, представить нетрудно, но это тот риск, на который защитники демократии должны пойти».
Это призыв растоптать закон и уничтожить оппозицию. И все это я уже видел. Искривленные лица, непристойные жесты, проклятия и ненависть. Лица тех, кому нужна гражданская война. Снова оно – лицо «Сезона».
Как же важно, как чрезвычайно важно для всех нас знать их, знать, кем они были на самом деле и кем являются сейчас. Никто не сможет даже приблизиться к пониманию их беспредельной душевной порочности и таким образом разоблачить их подлую ложь и дикую, звериную клевету, пока как следует не узнает их прошлое, их ужасные преступления, их чудовищную готовность не останавливаться ни перед чем, чтобы сокрушить всякого, кто стоит у них на пути.
Возьмем евреев Диаспоры. Еврейских лидеров, феодальных баронов Диаспоры. Как же ненавидят и боятся Кахане они, как готовы обойти небо и землю, чтобы заставить его замолчать. Как истерично бросают они свои состояния и власть, создавшие эту феодальную империю, чтобы не дать Кахане обращаться к евреям. Это они – те, кто контролируют еврейские общественные фонды, кто дают деньги только тем организациям, которые считают приемлемыми (читай: покорными и понимающими). Они правят при помощи страха и шантажа, не стесненные обстоятельствами, не будучи ни избранными обществом, ни облеченными ответственностью перед своей паствой. Благосклонные деспоты, они покровительственно шествуют посреди своих раболепствующих слуг, раздавая награды и почести, уверенные как в собственной власти, так и в покорности, безразличии, страхе и покорности слуг. Но как только восстает мятежник, дерзнувший провозгласить правду об их наготе, их уродстве, их угрозе для самого существования паствы, стада, евреев, – тогда обнажаются клыки и открывается уродство. Вот тогда и появляются фашисты!
У них стынет в жилах при мысли о том, что Кахане может раскрыть всю пустоту их истеблишмента, рассказать, как они молчали во времена Холокоста, об их безразличии к советскому еврейству, об их политике «плавильного котла», единения вер и всего прочего, что ведет к духовному уничтожению сотен тысяч представителей еврейской молодежи.
Они ужасаются при мысли о том, что Кахане может задать евреям простой вопрос: согласны ли вы с тем, что у арабов есть право демократично, мирно, спокойно и ненасильственно стать в Израиле большинством и проголосовать за то, чтобы еврейского государства не стало? Они содрогаются, когда Кахане сообщает о еженедельных убийствах евреев в Израиле, о чудовищной ассимиляции и росте межнациональных браков между евреями и арабами, когда он приводит ясный, логический, до боли очевидный факт, что арабы в Израиле не хотят жить в еврейском государстве и готовы на что угодно, чтобы их национальных гимн был не «Атиква», в котором поется о «стремящейся душе еврея». Они негодуют, когда Кахане констатирует фундаментальное противоречие между западной демократией и еврейским государством.
Но больше всего их кровь стынет от того сообщения, с которым Кахане хочет достичь своей еврейской аудитории: Кто избрал ваших еврейских лидеров? Кто избрал феодальных баронов, которые контролируют еврейские фонды, размещают еврейские вклады, управляют обществом словно феодом? Они настолько несостоятельны, что никогда не позволят Кахане сказать еврейской общественности: Ваши еврейские лидеры несостоятельны!
А раз так, они должны заткнуть Кахане рот, и методы здесь не важны. Задайте себе вопрос: если Кахане столь безумен и так глубоко заблуждается, почему бы не устроить с ним дебаты и перед лицом миллионов не уничтожить его раз и навсегда? Прекрасный вопрос. Почему бы не вступить с Кахане в полемику и не уничтожить его интеллектуально? Но нет никаких сомнений в том, что они не пойдут на дебаты с Кахане – ведь тогда он уничтожит их. И стоит Кахане приехать в тот или иной еврейский город и потребовать дебатов или митинга, они тут же в страхе разбегаются. Конечно, они будут говорить прессе, что не хотят «легитимировать» Кахане. Но правда очевидна. Те же люди, кто готов встречаться с арабами, потому что «нужно встречаться с тем, от кого ты отличаешься», те же люди, которые лезут из кожи вон, стоит только Фаррахану написать и попросить о встрече для «диалога», – те же люди никогда не встретятся с Кахане. Потому что арабы и Фаррахан в действительности не представляют угрозы для еврейских феодальных баронов. А Кахане представляет. Он разоблачает их претенциозность. Он говорит пастве: посмотрите на своих пастырей, своих убийц.
…
В Лос-Анджелесе некий раввин по имени Гарольд Шулвейс, известный повсюду в долине Сан-Фернандо, почитаемый массами как «ученый», пригласил одного арабского члена Кнессета выступить в своем храме. Этот араб снискал славу за то, что стремился попасть на конференцию ООП в Аммане (что нарушает израильские законы). И его пригласили выступить. Кахане, несмотря на лавину объявлений в местной прессе Лос-Анджелеса, было запрещено выступать в замке барона Шулвейса… Ни один храм в Долине (или на горе) не примет Кахане. С Кахане не поговорит о проблемах ни один еврейский лидер.
Но это лишь начало. Еврейские правящие круги идут на все, чтобы не дать еврейской общественности услышать Кахане.
Позвольте мне рассказать одну историю. Это история о феодальных баронах – жирных, могущественных и напуганных. Произошла она в Хьюстоне, штат Техас.
Хьюстон, штат Техас – это могущественная земля, могущественный штат, купающийся в богатстве и высокомерии, как заметил Гейне: «еврей подобно христианину». Внезапно высокомерных еврейских феодальных баронов охватывает страх: едет Кахане. Глава местного отделения «Каха» доктор Ричард Ролник, врач Бэйлорского медицинского колледжа, уже заключил и оплатил контракт с отелем «Мэрриот астродом», в котором должен выступить Кахане. Ролник обсуждает с представителями местной газеты Геральд-войс текст объявления. За объявление также заплачено, оно должно появиться в газете на этой неделе. Демократическая жизнь протекает в Хьюстоне как по маслу.
Тут появляются еврейские бароны. С отелем «Мэрриот» уже вступили в контакт Еврейская федерация Большого Хьюстона и Американский еврейский комитет. Обычные фразы: «Вы можете потерять еврейский бизнес», «Возможно насилие». «Мэрриот» понимает правду жизни. Он расторгает контракт. В тот же день еврейская газета, которая была так рада разместить объявление, сообщает Ролнику, что ничего не получится. Бульдозер фашизма растоптал этих маленьких людей.
Ролник находит другой отель, «Астро вилидж». Его владельцы, неевреи, не поддаются давлению. Элен Коэн из Американского еврейского комитета пробует ту же тактику:
– Вы можете потерять еврейский бизнес
– У нас нет еврейского бизнеса, – звучит ответ.
– Возможно насилие.
– Мы справимся с насилием.
Когда с озадаченными еврейскими баронами связываются газеты, те вынуждены признать, что говорили с отелями, но только чтобы уточнить, что раввин Меир Кахане из израильского Кнессета – это не местный раввин Моше Кахана (так он пишет свою фамилию) из Хьюстона!
Ложь столь абсурдна, что даже журналисты смеются. Уже становится известно, что израильское консульство послало в местную еврейскую газету человека с целью не допустить появления в ней объявления. Ролник сохранил эти факты на пленках. Вряд ли стоит упоминать, что два еврейских торговца, изначально горевших желанием продавать билеты на речь Кахане, внезапно звонят и заявляют, что они с ним не согласны…
Феодальные бароны напуганы Кахане. Для них мысль о том, что евреи могут услышать члена Кнессета, – сущий кошмар. Они знают, что как только у Кахане появится возможность встретиться с евреями и обратиться к ним, предательски созданный уродливый и фальшивый образ тут же растает, как снег под весенними лучами солнца.
Жирные, могущественные, напуганные. Кахане пугает их больше, чем любой еврей после восстановления Израиля. Потому что он говорит о полном изменении общества. Не просто политической реформе, но полном переустройстве общества. О пересоздании Израиля в еврейское государство. О пересоздании ценностей навечно в еврейские ценности, о создании нового, вечного поколения евреев. Он обещает, что феодальные бароны, эллинисты, пришлая орда, еврейскоговорящие язычники в Израиле и иностранцы в ризах еврейского истеблишмента Изгнания будут навсегда лишены власти.
Вот это – самый страшный из всех кошмаров. Мы видим, как у них из всех пор сочится страх, этот злобный запах их естественной реакции, мы чувствуем, как воздух наполняет фашизм. Они не остановятся ни перед чем. Им уже приходилось убивать и души, и тела. Почему бы не сделать это сейчас, когда на карту поставлено их царство?
Эти ненавистники, составляющие властные структуры, уже отравили миллионы евреев, заразили их собственной ядовитой ненавистью. Миллионы людей, никогда не слышавших Кахане, не прочитавших ни одной его книги, не имеющих ни малейшего представления о нем и его взглядах, ненавидят и презирают его. Они стали жертвами ненавистников, обладающих огромной властью над прессой, их сторонников в прессе. Если еще столетия назад Александр Поуп писал об общественном собрании как о месте, где «с каждым словом гибнет чья-то честь», то какова же сила конгломерата из политики, телевидения, радио и газет, который в каждом репортаже, в каждой статье уничтожает честь и доброе имя в умах десятков миллионов?
Простой обыватель является жертвой чудовищной силы политико-экономической машины, которая контролирует информацию. Эта сила формирует его, направляет его, она создает его. Он – жертва, агнец, ведомый на умственный убой. Феодальные бароны Израиля и лидеры еврейского истеблишмента в США и других местах Изгнания контролируют еврейскую общественность совершенно бесподобным способом. Они используют эту силу, чтобы оклеветать, опорочить и уничтожить Кахане в глазах как еврея, так и язычника. И самое мощное из их орудий, на которое они полагаются при контроле ума и кошелька еврея, живущего за пределами Израиля, – это его психологическая зависимость от Израиля.
Вряд ли даже один из тысячи западных евреев когда-либо согласится совершить Алию или эмигрировать в Израиль. Однако миллионам евреев нужно еврейское государство, нужна вера в него. Потому что большинство западных евреев не верят ни во что еврейское за исключением одного – Израиля. Для миллионов Израиль является краеугольным камнем и самой сутью их «еврейскости».
Они не живут в согласии с религией, в лучшем случае их иудаизм – это реформизм или консерватизм, позволяющие им играть в иудаизм в той степени, в какой им этого хочется. Они вряд ли действительно верят в Б-га евреев, однако им недостает смелости объявить о своем атеизме; они сами создали себе Б-га, удобного Б-га по своему собственному подобию, урезанного до оптимальных размеров. Что же в этой ситуации может стать для них практическим, конкретным выражением их «еврейскости»? Что может дать им ту идентичность, в которой они отчаянно нуждаются, которой ищут? Конечно же, только Израиль.
Только Израиль может помочь еврею ощутить себя сильным перед лицом язычников, презирающих «слабость» евреев. Только с Израилем он может надеяться на скорое возмездие арабским армиям и террористам, так что после Шестидневной войны язычники начинают взирать на еврея из Кливленда или Чикаго с благоговением. Только Израиль дает ему возможность увидеть еврейский танк, еврейский пулемет, еврейский реактивный самолет – все то, что сосредоточено в самых глубоких тайниках души, что тайно любят даже самые либеральные и прогрессивные из евреев.
И только Израиль является его страховкой от антисемитизма, который он может публично высмеивать, но которым в глубине души он крайне озабочен.
Он любит этот Израиль, и сумма на чеке, который он посылает в «Объединенный еврейский призыв» или «Израильские облигации», достаточно невысока в сравнении с преимуществами, которые он получает взамен. А раз так, он хочет, он жаждет слышать о еврейском государстве только хорошее. Он не хочет посещать Израиль и узнавать о реальных проблемах. Ему не очень хочется посмотреть на настоящий Израиль; его Израиль – это Израиль туриста, который к настоящему Израилю имеет такое же отношение, как Статуя свободы к реальности экономических, социальных и политических проблем Соединенных Штатов.
Он не знает ничего о реальных, критических проблемах, и еще меньше – о политической машине, находящейся в Израиле у власти. Он не знает и не хочет знать! Он хочет отмечать праздники и чувствовать душевный подъем, когда приезжает в Израиль или посещает лекции об Израиле в своем храме или общественном центре. Он хочет чувствовать себя хорошо и слушать тех людей, которые помогают ему чувствовать себя хорошо. Израиль – это его искупительное путешествие в мир гордости и силы, и он не собирается возвращаться к действительности.
Однако такой человек не любит Израиль. Он любит лишь себя. Когда мы кого-то любим, мы не бежим от пугающей действительности, которая затрагивает объект нашей любви. Мы ищем возможности встретиться с этой действительностью, установить ее причины и устранить ее. Вот почему написана эта книга. Для того чтобы придать конкретное выражение словам раввинов: «Любая любовь, не содержащая критики – не настоящая любовь».
Если кто-то действительно любит Израиль, еврейское государство, то он живет в нем и умеет произносить тяжелые слова, которые не только делают его лучше, но помогают ему выжить. Это сложные и очень неудобные слова. Например, такие: еврейское государство, сионистское государство, не имеет ничего общего с западной демократией.